ЖУРНАЛ
«США и Канада: экономика, политика, культура»
№ 7 (427) июль 2005 г.

АМЕРИКАНСКАЯ ПОЛИТИКА В ОБЛАСТИ НАУКИ

Знаете ли вы, что основы национальной научной политики США в ХХ веке сформулировал выдающийся организатор научных исследований Ванневар Буш (1890-1974 гг.), представивший в июле 1945 г. президенту США Г. Трумэну доклад “Наука – безграничные рубежи” и приравнявший завоевание новых границ человеческого познания к важнейшим стратегическим целям развития американской цивилизации “в пространстве и времени”.

“Модель науки” по Ванневару Бушу включала три элемента: (1) федеральное правительство, (2) университеты и колледжи, (3) промышленность, за которыми были закреплены и расписаны конкретные роли. Федеральное правительство должно было финансировать бoльшую часть фундаментальных исследований в университетах и колледжах, а частные промышленные компании разработки до коммерческого использования.

В мае 1950 г. был создан Национальный научный фонд США, а после запуска советского “Спутника” в ноябре 1957 г. законодательно учреждён пост Советника по науке и Совет научных консультантов при президенте США. В 1961 г. было создано Управление по науке и технике, преобразованное в 1973 г. в Управление научно-технической политики, директором которого является Советник по науке при президенте США. Окончание “холодной войны” позволило впервые с 1940-х годов переориентировать науку на сугубо мирные цели. В 1994 г. Клинтон и Гор объявили об отходе от “модели

Ванневара Буша” и переходе к “коммерциализации науки” путём сокращения федеральных расходов на военные НИР и предоставления “полной свободы рук” частному сектору. Гавным научным приоритетом стало не расширение фундаментальных знаний, а увеличение “доли корпораций на мировых рынках”.

Эта попытка выстроить эффективную национальную научную политику на принципах “коммерческой модели” потерпела неудачу, потому что проявилась “органическая” несовместимость науки с рыночными принципами функционирования современной экономики США. Демилитаризация научной деятельности лишь на первый взгляд освободила науку от “ауры сверхсекретности”, т.к. коммерческое использование результатов научных исследований обернулось установлением ещё более жёсткого режима “коммерческой секретности”.

В США всё чаще стали встречаться ученые-предприниматели, совмещающие преподавание и научные исследования с работой в коммерческой фирме, нередко специально созданной ими же (иногда с коллегами из своего или других академических центров) для практической реализации собственных научных открытий.

В период с 1991 по 2000 г. число академических центров, активно занимающихся патентованием своих изобретений и выдачей лицензий, увеличилось на 40% (со 100 до 142), количество вновь основанных фирм для использования запатентованных изобретений и открытий – более чем в 2 раза (со 175 до 402), число полученных патентов – в 2,5 раза (с 1,3 до 3,2 тысяч), а нетто-доходы от их использования – в 5 раз (с 200 млн. долл. до 1 млрд. долл.).

США вступили в новое столетие, уверенно сохраняя свое мировое лидерство в сфере НИР. Расходы на проведение НИР в абсолютном выражении вышли на рекордный уровень в 276,2 млрд. долл. (в текущих ценах); в относительном выражении они составили 2,64% ВВП США. В абсолютном выражении Соединённые Штаты тратят на НИР больше, чем остальные шесть стран “Большой семёрки” (Великобритания, Германия, Италия, Канада, Франция и Япония), вместе взятые, или примерно 40% общемировых расходов на НИР. Из примерно 240 млн. лиц с высшим образованием, которых международная статистика относит к категории “учёные и инженеры”, около 22% – самое большое их число – трудятся в США.

В 2002 г. за счёт средств федерального бюджета финансировалось 28,3% всех проводимых в стране НИР; на долю американских корпораций и фирм приходилось 65,5% всех расходов на НИОКР. На фундаментальные научные исследования направлялось 18% совокупных расходов на НИОКР (почти 50 млрд. долл. в 2002 г.), на прикладные исследования – 24% средств, на опытно-конструкторские разработки – 58%. Федеральное правительство финансировало свыше 60% всех академических научных исследований (на средства промышленности проведено 18% НИР).

В целом федеральное финансирование НИР характеризуется исключительно высокой степенью концентрации расходов среди считанного числа федеральных министерств и ведомств: 96% всех федеральных расходов на фундаментальную науку поступают в шесть федеральных министерств и ведомств: Министерство здравоохранения и социальных услуг (в лице Национальных институтов здравоохранения) – 66% всех федеральных расходов на академическую науку, ННФ – 12%, Министерство обороны США – 8%, Национальное управлением по исследованию и освоению космического пространства (НАСА) – 4%, Министерство энергетики – 3% и Министерство сельского хозяйства – 3%.

Возможно, что именно стремлением диверсифицировать базу проведения академических НИР следует объяснить наблюдающуюся с начала 1980-х годов тенденцию к прямому “политическому” финансированию академических исследований по линии Конгресса США. Общий смысл новой практики состоит в том, что при утверждении проекта федерального бюджета на очередной финансовый год Конгресс США (правильнее сказать, лоббирующие эти расходы сенаторы и конгрессмены), исходя из принципов политической целесообразности и необходимости, включает по своему усмотрению в научно-исследовательские бюджеты федеральных министерств и ведомств дополнительные средства на реализацию различных научных проектов или программ. Расходы Конгресса США на академические НИР уже достигли 1,8 млрд. долл. в год и составляют от 5 до 6% всех расходов на фундаментальную науку.

Интересен характер изменений в структуре финансирования различных научных дисциплин. В начале XXI века первое место с большим отрывом занимали медицинские науки, доля которых составляла 31,1%, и биологические науки – 27,5%. Доля технических наук составила 15,3%, физических наук (физика и химия) – 8,6%, наук о Земле (включая атмосферные науки и океанические науки) – 5,6%. Социальные науки (экономика, политология и психология) находились на пятом месте – 4,4%. Доля компьютерных наук, несмотря на их бурный рост на протяжении последних 25 лет, в начале нового столетия составила скромные 2,9%, а доля физиологии (как отдельной научной дисциплины) – 1,8%. На последнем месте находились математические науки – 1,1%.

Финансовая поддержка федеральным правительством различных научных дисциплин тесно коррелируется со степенью их значимости и приоритетности; в начале XXI века средства федерального бюджета обеспечивали 67-70% всех НИР в сфере физических наук, математики, компьютерных наук, физиологии, порядка 65% исследований в области наук о Земле, почти 60% медико-биологических исследований и разработок технических наук, однако в сфере социальных наук поддержка федерального правительства была заметно слабее и составляла не более 38%, в том числе экономики – 33,3%, политологии – 29% и социологии – 45%.

Поддержка федеральным правительством экономической науки драматически сократилась. Глубинные причины этого изменения коренятся в том, что с конца 1950-х по конец 1980-х годов главным направлением академических экономических исследований был осуществлявшийся Центральным разведывательным управлением США проект по изучению экономики СССР – крупнейший в сфере социальных наук, когда-либо финансировавшийся федеральным правительством. Как отметил в своём письме весной 1991 г. в Конгресс США видный американский экономист Д. Йоргенсон, “принимая во внимание всю значимость экономических оценок Советского Союза, представляется просто невероятным, что правительство США установило внутреннюю монополию на эти оценки: Но модель, разработанная “рыцарями плаща и кинжала”, в новой экономической ситуации после окончания “холодной войны” более неуместна. Главный урок на будущее состоит именно в необходимости иметь бoльшую прозрачность. Правительство США должно: создать условия для интенсивной интеллектуальной конкуренции:”

Если говорить о каких-либо кризисных или острых проблемах в развитии современной американской академической науки, то в программном докладе администрации Буша о национальной научной политике США в XXI веке, опубликованном в июле 2004 г., в самом общем виде эта проблема была сформулирована как “падение интереса к научно-технической карьере во всех слоях населения”.

Первый тревожный индикатор падения относительной роли и значения науки в современном американском обществе – сокращение численности высококвалифицированных специалистов, занимающихся НИР; во-вторых,- это тенденция к “постарению” академических кадров. Пик численности академической “рабочей силы” высшей квалификации достиг рекордного уровня в 2001 г. – 245,5 тыс. докторов. Но если в 1975 г. средний возраст докторов наук составлял 42,4 года, то к 2001 г. он увеличился до 47,4 года; за этот же период доля “молодёжи” сократилась с 25,9% до 12,0%, или более чем в два раза (!), а доля “мудрецов” старше 65 лет увеличилась с 2,0 до 4,0%, т.е. возросла тоже в два раза.

Заметно уменьшилась численность учёных с белым цветом кожи. Если в 1975 г. белые составляли 91% академических исследователей высшей квалификации, а белые мужчины – 81%, то к 2001 г. их доли понизились соответственно до 82 и 59%; если в 1975 г. в академической системе белые составляли 87% молодых специалистов с докторскими дипломами, а белые мужчины – 73%, то к 2001 г. эти доли понизились соответственно до 72 и 41% за счёт роста доли женщин, увеличившейся с 10% в 1975 г. до 29% в 2001 г., а также представителей этнических меньшинств, доля которых за период 1975-2001 гг. возросла с 2 до 7%.

В июле 2004 г., в преддверии президентских выборов администрация Дж. Буша, явно пытаясь заручиться поддержкой американского научного сообщества, обнародовала доклад “Наука для XXI века”. В качестве основных приоритетов в сфере научно-технического развития на ближайшую перспективу выдвинуты пять основных целей: (1) борьба с международным терроризмом, укрепление внутренней и национальной безопасности США; (2) обеспечение устойчивых темпов экономического роста страны на основе ускоренного научно-технического прогресса; (3) повышение качества жизни американцев путём совершенствования системы здравоохранения и медицинского обслуживания; (4) всемерное развитие энергетики и энергетического сектора и (5) сохранение качества окружающей среды.

Самым важным делом в наступившем веке считается проведение космических исследований; продолжение программы пилотируемых полетов на Луну и в перспективе на Марс; исследование космоса беспилотными аппаратами с целью получения новых фундаментальных данных о строении Вселенной; исследования по молекулярной биологии; создание “киберпространства”, которое должно связать в единую информационную сеть все федеральные научные центры; ускоренное развитие нанотехнологий; более углубленное изучение процессов, происходящих на нашей планете, в том числе с целью раннего предупреждения возможных стихийных бедствий (землетрясений, ураганов, засух, наводнений и других видов природных катастроф и катаклизмов).

Однако, главным составным элементом в подходе администрации Джорджа Буша-мл. к дальнейшему развитию американской науки следует считать не поиск новых “революционных” направлений, а совершенствование механизма повседневного управления научными исследованиями на основе принципов развития и совершенствования научно-технического потенциала США, заложенного 60 лет назад Ванневаром Бушем.

В этом номере опубликованы статьи:

• Пороховский А.А. Динамика структуры американской экономики
• Уткин А.И. США – ЕС: два полюса, два взгляда
• Комкова Е.Г. Канадо-американские отношения в поисках новой парадигмы
• Печатнов В.О. Человек на все времена
• Лютов А.А. Глобализация и рынок рабочей силы (из загона ?6)
• Гегелашвили Н.А. Дискуссии о новой стратегии США в Центральной Азии
• Рецензируем книгу: Кочетков Г.Б., Супян В.Б. Корпорация: американская модель (В.А. Спичкин)
• Исаенко А.Н. Системы оплаты и стимулирования руководителей в американских компаниях