ЖУРНАЛ
«США и Канада: экономика, политика, культура»
№ 3 (435) март 2006 г.

РОГОВ Сергей Михайлович — член-корреспондент РАН, директор Института США и Канады РАН.

ВТОРАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ ДЖОРДЖА БУША-МЛАДШЕГО*

Администрация Буша оказалась во второй срок своего пребывания у власти в глубоком кризисе. Можно констатировать, что попытка президента проводить политику ‘и пушки, и масло’ провалилась. Глобальное военное доминирование в начале XXI века оказалось достаточно сложной задачей даже для самой мощной державы. Одной из причин этого стала экономическая политика Буша, его решение сократить налоги. Американцам придётся сделать выбор между ‘пушками’ (оборона и внутренняя безопасность) и ‘маслом’ (социальное обеспечение, образование, здравоохранение).
В целом же складывается впечатление, что иракская война создала реальную угрозу провала планов закрепления роли США как единственной сверхдержавы. Возникла реальная угроза истощения американской экономической и военной мощи. Похоже, что в Вашингтоне начинают понимать, что главная задача в Ираке заключается не в том, как одержать сокрушительную победу, а в том, как избежать поражения. Последствия поражения США в Ираке, если это произойдёт, окажутся куда более тяжелыми, чем результаты войны во Вьетнаме.
Судя по всему, в настроениях американского общества произошёл радикальный поворот и в отношении внешней и внутренней политики нынешней администрации, и в отношении к самому президенту. Вряд ли Бушу удастся переломить эту тенденцию и вернуть себе доверие общества. Правда, этого нельзя исключать, если вдруг повторится нечто, подобное террористическим актам 11 сентября 2001 г. Но тогда возможны разные варианты, в том числе и такой, когда на Буша возложат ответственность и за новый теракт, и за 11 сентября. Слишком глубоким выглядит нынешнее разочарование американцев в своём президенте.
Уровень неодобрения Буша среди демократов (82%) и независимых избирателей (59%) почти сравнялся с показателями, которые имел Никсон в разгар Уотергейтского кризиса (соответственно 79% и 65%). Но Буш всё-таки сохраняет поддержку подавляющего большинства сторонников Республиканской партии — 77% (у Никсона этот показатель снижался до 56%). Глубина политического противостояния в стране сегодня оказалась более заметной, чем в период Уотергейта, но Буш, отвергаемый демократами и независимыми, всё ещё имеет поддержку своей собственной партии и, несмотря на снижение популярности президентства среди либеральных и умеренных республиканцев, он сохраняет поддержку своей консервативной базы.
Если на выборах 2006 г. Демократическая партия вернёт себе контроль над Конгрессом или хотя бы одной из его палат, положение Буша и Республиканской партии существенно осложнится. Реальной станет перспектива того, что демократы займут антивоенные позиции на президентских выборах 2008 г. и возложат вину за иракский провал на республиканцев.
Падение популярности республиканцев и неспособность демократов предложить убедительную альтернативу может, как это бывало и раньше, создать питательную почву для появления в США третьей партии, которая объединится вокруг какого-то харизматического кандидата. Таким кандидатом потенциально может стать сенатор Маккейн или кто-нибудь из либеральных демократов — противников войны. Тот факт, что рядовые демократы занимают гораздо более резко антивоенные позиции, чем их лидеры, говорит о том, что такой ‘бунт’ в Демократической партии может произойти.
Таким образом, на смену эры господства на американской политической арене Джорджа Буша-младшего приходит новый период ожесточённой внутрипартийной и межпартийной борьбы, острой дискуссии по внешнеполитическим вопросам, болезненных экономических решений. Видимо, таким будет развитие событий в США в ближайшие два с половиной года.

ВАСИЛЬЕВ Владимир Сергеевич — доктор экономических наук, главный научный сотрудник ИСКРАН.

ОПАСНОСТИ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ БЮДЖЕТА: УРОКИ ДЛЯ РОССИИ

Американский опыт показал, что устойчивые из года в год профицитные бюджеты обеспечить очень трудно, а вот разбалансировать федеральный бюджет можно сравнительно быстро и ‘просто’.
В условиях глобализации экономических процессов привычная функциональная роль монетарной, валютной и фискальной политики современного государства претерпевает значительные изменения. Текущее регулирование экономической активности всё в большей степени ложится на монетарную и валютную политику, в то время как фискальной политике объективно отводится роль резервной составляющей макроэкономической политики государства.
Опыт администрации Буша-мл. показывает, что фискальная политика всё в большей степени отражает политические цели и установки высшего политического руководства страны и активно используется как один из самых важных инструментов достижения политической победы на президентских выборах, для чего, как правило, бюджетные приоритеты смещаются в сторону социальных программ, поскольку именно они являются ‘политически’ наиболее эффективными.
При отсутствии долгосрочной и масштабной государственной программы развития экономики (как это имеет место в настоящее время в России) профициты федерального бюджета, в том числе и в форме Стабилизационного фонда, должны в количественном плане определяться с учётом возможных перепадов неблагоприятной экономической конъюнктуры, в том числе и в мировой экономике, а также на случай возможных природных и техногенных катастроф. Число и масштаб таких форс-мажорных событий и явлений имеет тенденцию к нарастанию, тем более в условиях открытой экономики.
Дефицитный федеральный бюджет в реальных современных экономических условиях практически неизбежно сопряжён с международными заимствованиями, поэтому при принятии решений о намеренном разбалансировании федерального бюджета должны обязательно учитываться релевантные аспекты национальной безопасности.

ВОПРОСЫ ТЕОРИИ

ДАВЫДОВ Юрий Павлович — доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, действительный член Российской академии военных наук, главный научный сотрудник ИСКРАН

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ США И ЕВРОПЫ

На Западе сосуществуют две школы политического мышления и, соответственно, два типа стратегической культурыповедения субъектов международных отношений во внешнем мире.
Европейская, исходит из того, что международное поведение в новых условиях должно базироваться на преобладании легитимных критериев, на ‘мягкой силе’, на преимущественно политических решениях, разрабатываемых и принимаемых на многосторонней основе.
Другая стратегическая культура — США, — признавая, что мир изменился, что появились новые вызовы и угрозы, с которыми прежние структуры совладать не могут, делает ставку на использование военно-силовых методов. Её исходным положением является, судя по всему, представление о том, что угрозы, порождаемые терроризмом и экстремизмом, слишком опасны и неприемлемы для общества, а политические методы их нейтрализации, даже если они в конечном счёте эффективны, слишком медлительны.
Расхождения в двух стратегических культурах породили серьёзную напряжённость в евро-атлантических отношениях. Западноевропейские союзники США, выразив солидарность с Вашингтоном в связи с событиями 11 сентября 2001 г., сочли, между тем, аргументы администрации Буша, призванные обосновать правомерность военных действий против Багдада, неубедительными. Впервые в практике трансатлантических отношений Вашингтон пошёл на раскол НАТО и ЕС, бывших основой западной стабильности весь послевоенный период.
Какие последствия может иметь для России разночтение стратегических культур двух её основных партнёров на международной арене? Стоит ли она перед необходимостью отдать предпочтение одной из моделей поведения на международной арене или должна следовать своим путём?
Мало сомнений в том, что современное российское стратегическое мышление в настоящий период ближе к американскому, нежели к европейскому, потому что сверхдержавный характер американской стратегической культуры во многом перекликается со сверхдержавностью российского политического менталитета, Москва, как и Вашингтон, выступает за военно-силовую ориентацию борьбы с терроризмом.
В то же время следует иметь в виду, что, несмотря на близость российского политического мышления к стратегической культуре США, Москва вряд ли может вести себя во внешнем мире в соответствии с американской моделью. Для этого ей не хватает самого малого — материальных ресурсов.
В европейской стратегической культуре также есть немало установок, привлекающих российских политиков. Прежде всего, это (несмотря на интеграцию) примат национального суверенитета, ориентация на ‘мягкую силу’ (для ‘жёсткой’ не хватает ресурсов), строгая легитимность (для других, но не для себя) внешнеполитических силовых акций, эффективное миротворчество, основополагающая роль ООН в формировании и функционировании мирового порядка.
Но сегодня Россия не стоит перед проблемой выбора между американской или европейской моделью стратегической культуры. Её задача — сформировать свою стратегическую культуру на базе всеобщего знания (опыта других), но прежде всего на основе собственного исторического опыта, своих традиций и материальных возможностей.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОБЗОРЫ

ХОРОШИЛОВ Евгений Евгеньевич — кандидат экономических наук, старший научный сотрудник ИСКРАН

Канадские финансовые институты на рынке США

Экспансия на зарубежных рынках является важным элементом развития финансовых институтов Канады с конца XIX века.
Соединённые Штаты стали для канадских страховых компаний и банков наиболее важным зарубежным рынком. Причины этого лежат главным образом в высокой рентабельности банковской деятельности в США (показатель соотношения чистой прибыли и собственного капитала для американских банков составляет 26,3%).
В настоящее время для трёх лидеров канадского страхового бизнеса американский рынок столь же важен, как и национальный. Их операции в США зачастую уже превосходят по своим масштабам операции в Канаде, хотя и остаются пока менее прибыльными.
Три из пяти крупнейших канадских банков относят рынок Соединённых Штатов к числу приоритетных, имеют там автономный бизнес и планируют дальнейшую экспансию. При этом, как и в случае со страховыми компаниями, уровень прибыльности их американского бизнеса уступает таковому в Канаде.

ПОД КУПОЛОМ КАПИТОЛИЯ

ШВЕДОВА Надежда Александровна- доктор политических наук, главный научный сотрудник ИСКРАН

ЖЕНСКИЙ КОКУС В КОНГРЕССЕ

Кокус по женским вопросам (The Congressional Caucus on Women’s Issues) был создан в 1977 г. в Конгрессе 95-го созыва (1977-1979 гг.). В 1973 г. женщины составляли 5,6% в законодательных собраниях штатов по стране, то в 1983 г. — уже 13,3%. В настоящее время в Конгрессе 109-го созыва (2005-2007 гг.) насчитывается 69 женщин в Палате представителей и 14 — в Сенате, что составляет 15,54% общей численности членов Конгресса
Для более быстрого продвижения той или иной законодательной инициативы Кокус по женским вопросам в Конгрессе 107-го созыва (2001—2003 гг.) был разделён на пять групп (образование и дети; здоровье и пожилые женщины; насилие в отношении женщин; женщины в бизнесе и работа; создание условий для экономической самостоятельности женщин.)
Поскольку любая политика имеет корни в обществе, указывая на доминирующие ценности, то политика в отношении женщин в США является не чем иным, как попыткой создания нового социального контракта, на условиях которого мужчины и женщины работают на равных, дополняя друг друга и взаимно обогащаясь. Представляется, что американской правящей элите не чуждо понимание модели гендерного партнёрства как исторической неизбежности, что доказывается фактом и почти 30-летнего существования в Конгрессе двухпартийного Кокуса по женским вопросам, и характером его законодательной деятельности.

ГОСУДАРСТВО И ПРАВО

РЫБАК Кирилл Евгеньевич — кандидат философских наук, начальник юридического отдела Музеев Московского Кремля, член Американской ассоциации адвокатов

К ВОПРОСУ ОБОРОТА КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ

Проблема сохранения, изучения, популяризации и, конечно же, оборота культурных ценностей находится под пристальным вниманием правоведов различных государств. США не являются исключением. На примере судебных разбирательства, предметом которых были произведения искусства и которые проанализированы в авторитетном ежеквартальном журнале ‘Интернэшнл лойэ’ (The International Lawyer), издаваемом Американской ассоциацией адвокатов, автор статьи обращает внимание на такие моменты:
1) Возможность предъявления иска государством, с территории которого собственником нелегально вывезена культурная ценность, в суд государства, на территории которого эта ценность будет обнаружена.
2) Возможность предъявления иска государством, с территории которого ценность похищена у собственника, а затем вывезена за границу, в суд того государства, на территории которого эта ценность обнаружена.
3) Возможность признания государством ‘А’ суверенного иммунитета государства ‘В’ по искам граждан государства ‘А’, предъявленным на территории государства ‘А’, к государству ‘В’, которое конфисковало принадлежащие гражданам культурные ценности.
4) Возможность отказа государства от судебного иммунитета по искам к нему своих граждан, связанным с требованием возвратить принадлежащие им культурные ценности, конфискованные этим государством на территории другого государства.

ПО СТРАНИЦАМ ПЕЧАТИ

ПОДЛЕСНЫЙ Павел Терентьевич — кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник ИСКРАН

ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС В ЕС
(оценки американских и европейских экспертов)

Вопросы о том, как будет дальше складываться общеевропейская ситуация, удастся ли Евросоюзу сохраниться в качестве самостоятельного, хотя пока и ограниченного фактора современной системы мировой политики, или роль ЕС постепенно сойдёт на нет в случае усиления разногласий внутри него, сохраняют свою актуальность. Очевидно, что существуют большие различия в позициях не только между американскими и европейскими политиками, но особенно между самими европейцами.
Для небольших, экономически уязвимых государств Восточной и Центральной Европы, состоящая из национальных государств Европа, упорно борющаяся за собственные интересы, представляется кошмаром. Причины обеспокоенности восточноевропейцев — в нежелании терять миллиардные субсидии Евросоюза. Большинство западноевропейских политиков занимают более спокойную позицию, полагая, что сейчас необходимо тщательно обдумать ‘следующим запуск’ европейского проекта, и, главное, необходимо основательно заняться экономическими и социальными реформами, особенно в таких странах как Германия и Франция.
Реакция американских специалистов на происходящее в Европе проявляется, в основном, со стороны консерваторов, которые озабочены тем, как ‘поощрить’ те страны Европы, которые проявят склонность к сотрудничеству с США, и одновременно чётко просигнализировать об ‘отсутствии преимуществ’ для тех из них, которые осмелятся выступить против единственной сверхдержавы. ‘Слабость европейской экономики, — считает Р. Сэмюелсон, — способствует нестабильности мировой экономики и её зависимости от показателей США. Поглощённая внутренними проблемами Европа оказалась на задворках истории. Не желая решать свои насущные проблемы, европейцы всё чаще обрушиваются с критикой на Америку. Тем самым они создают впечатление активной деятельности на международной арене, в то время как покорились своей судьбе’.

КНИЖНАЯ ПОЛКА

И.И. КУРИЛЛА. ЗАОКЕАНСКИЕ ПАРТНЁРЫ: АМЕРИКА И РОССИЯ В 1830-1850-е годы.

Волгоград, издательство Волгоградского государственного университета, 2005, 488 с.

Почему изучение ‘медового’ тридцатилетия в российско-американских отношениях позапрошлого века приобретает такую актуальность и злободневность именно в наши дни? Потому что обращение к историческому прошлому может способствовать адекватному осознанию характера и особенностей современного состояния российско-американских отношений.
Автор констатирует, что ‘никогда прежде и никогда потом две страны не поддерживали друг друга на протяжении столь долгого времени и в столь различных сферах’. Даже в период европейских революций 1848-1849 гг., разрушивших прежнюю систему взаимоотношений, сформированных в 1815 г. в Вене, российско-американские отношения не подверглись кризису несмотря на то, что США воспользовались сломом европейского ‘концерта’ и выступили с притязаниями на свой новый статус.
Россия в указанный период переживала прямо противоположный процесс. Находясь на пике своего могущества в начале 1830-х годов и будучи гарантом европейской стабильности, она оказалась бессильной перед революциями 1848-1849 гг., а, пережив унизительное поражение в Крымской войне 1853-1856 гг., Россия фактически превратилась в страну-изгоя.
Важной причиной подобного сценария событий Курилла называет отчётливо проявившееся экономическое отставание России от динамически развивающихся стран Европы. Поскольку Великобритания была ведущим источником технологий в то время и одновременно главным геополитическим противником империи, то, не желая попадать в какую-либо зависимость от неё, император решил опереться на американскую помощь.
Размышления автора над особенностями развития России в изучаемый период закономерно подводят к необходимости решения более общей проблемы, а именно роли государства и общества в развитии страны. Анализ собранного материала позволил автору сделать вывод, что в США ни для кого Россия не служила образцом для подражания. В то же время в России реформаторы любого толка рассматривали США в качестве модели общественного развития. Для американцев Россия была воплощением всего ‘неамериканского’ в Европе, в то время как для русских Америка оставалась наиболее радикальным вариантом Европы.
Россия и в ХХ веке повторила алгоритм XIX века (рывок — застой — откат), в то время как США по-прежнему демонстрировали восходящую траекторию самоорганизующегося общества. В настоящее время Россия снова стоит перед вызовом модернизации, что заставляет задуматься над адекватностью традиционного русского ответа в виде ‘модернизации сверху’, которая по большому счёту и являлась причиной последовавших структурных проблем в середине XIX века.

О.В. КРЮЧКОВА, кандидат исторических наук